Неточные совпадения
Мне несколько неловко было ехать на фабрику банкира: я не был у него самого даже с визитом, несмотря на его желание видеть всех нас как можно
чаще у себя; а не был потому, что за визитом неминуемо следуют приглашения к обеду, за который садятся в пять часов, именно тогда, когда настает в Маниле лучшая пора глотать не
мясо, не дичь, а здешний воздух, когда надо ехать в поля, на взморье, гулять по цветущим зеленым окрестностям — словом, жить.
Мая извивается игриво, песчаные мели выглядывают так гостеприимно, как будто говорят: «Мы вас задержим, задержим»; лес не темный и не мелкий частокол, как на болотах, но заметно покрупнел к реке; стал
чаще являться осинник и сосняк. Всему этому несказанно обрадовался Иван Григорьев. «Вон осинничек, вон соснячок!» — говорил он приветливо, указывая на знакомые деревья. Лодка готова, хлеб выпечен,
мясо взято — едем. Теперь платить будем прогоны по числу людей, то есть сколько будет гребцов на лодках.
Часам к десяти утра Дерсу возвратился и привез с собой
мясо. Он разделил его на три
части. Одну
часть отдал солдатам, другую — староверам, третью — китайцам соседних фанз.
Дерсу принялся снимать шкуру и делить
мясо на
части. Неприятная картина, но тем не менее я не мог не любоваться работой своего приятеля. Он отлично владел ножом: ни одного лишнего пореза, ни одного лишнего движения. Видно, что рука у него на этом деле хорошо была набита. Мы условились, что немного
мяса возьмем с собой; Чжан Бао и Фокин примут меры доставить остальное староверам и для команды.
Мясо травников по большей
части сухо, потому что они всегда худы, но не черство.
Мясо их сочнее и вкуснее других куликов, и в этом отношении они не уступают красноножке, но как они попадаются охотнику гораздо
чаще, то уважаются несколько менее редкого и красивого щеголя; впрочем, всякий охотник предпочитает речного кулика всем остальным породам куличков, с которыми он совершенно сходен в пище и во всей куличьей характеристике.
Спеша поскорее уйти от подобной сцены, Калинович попал на Сенную, и здесь подмокшая и сгнившая в возах живность так его ошибла по носу, что он почти опрометью перебежал на другую сторону, где хоть и не совсем приятно благоухало перележавшею зеленью, но все-таки это не был запах разлагающегося
мяса. Из всех этих подробностей Калинович понял, что он находится в самой демократической
части города.
— Навались, Михайло, время! — поощряют его. Он беспокойно измеряет глазами остатки
мяса, пьет пиво и снова чавкает. Публика оживляется, все
чаще заглядывая на часы в руках Мишкина хозяина, люди предупреждают друг друга...
И если кто-нибудь зачерпывал два куска
мяса вместо одного, старый Кожемякин, не взирая на возраст захватчика, звучно щёлкал его донцем ложки по лбу. Тёмный лоб Пушкаря, густо расписанный морщинами, страдал
чаще других.
— Нет-с; это не по моей части-с, — возразил Шубин и надел шляпу на затылок. — Я мясник-с; мое дело —
мясо,
мясо лепить, плечи, ноги, руки, а тут и формы нет, законченности нет, разъехалось во все стороны… Пойди поймай!
Этот круглый человек с волосатыми руками, толстогубый и рябой,
чаще всех говорил о женщинах. Он понижал свой мягкий голос до шёпота, шея у него потела, ноги беспокойно двигались, и тёмные глаза без бровей и ресниц наливались тёплым маслом. Тонко воспринимавший запахи, Евсей находил, что от Соловьева всегда пахнет горячим, жирным, испорченным
мясом.
Часть стены тотчас вывалилась полукругом, образовав полку с углублением за ней, где вспыхнул свет; за стеной стало жужжать, и я не успел толком сообразить, что произошло, как вровень с упавшей полкой поднялся из стены род стола, на котором были чашки, кофейник с горящей под ним спиртовой лампочкой, булки, масло, сухари и закуски из рыбы и
мяса, приготовленные, должно быть, руками кухонного волшебного духа, — столько поджаристости, масла, шипенья и аромата я ощутил среди белых блюд, украшенных рисунком зеленоватых цветов.
Оба эти зверька летом имеют шкурку рыжевато-бурую, которая кажется тогда даже пестрою, а зимой — белую как снег; оба хищной породы и питаются
мясом; оба имеют, с первого взгляда, очень грациозную наружность; но, всмотревшись хорошенько в очертание их рта, вооруженного
частыми и острыми зубами, особенно в их маленькие, бесцветные глазки, почувствуешь, что они принадлежат к злобной и кровожадной породе зверей.
Опять тишь, опять глубокое безмолвие, и вдруг слышится точно кошачье прысканье: это рысь, привлеченная из
чащи чутьем, заслышавшая присутствие лакомого
мяса в виде лошадей Патапа Максимыча.
Тысячи пудов хлеба и
мяса гниют, не находя сбыта, а рядом тысячи людей умирают с голоду, не находя работы; потоками льется кровь, чтоб в отдаленнейших
частях света отвоевать рынки для сукон и бархата, а люди, изготовляющие эти сукна и бархаты, ходят в ситце и бумазее.
Третий сказал: «Они похожи на сучья»; этот щупал репицу [Репица — та
часть хвоста, где на нем есть
мясо.
Убив дитя, она будто сейчас же положила его в ночвы, а потом разняла на
части, посовала в горшок и поставила в печку, чтобы
мясо сварилось, а «утробку» на загнетке в золе сожгла, и ночвы и стол вымыла, и тогда побудила старшую девочку и сказала ей...
Зарезанную полуиздохшую корову поскорее «требушили» и потом волокли «в копоть», то есть разнимут ее труп на частички и повесят эти рассеченные
части «над дымом», чтобы их «прокурило» и «дух отшибло», потому что у этого
мяса даже до посмертного разложения был какой-то особенный, вероятно болезненный, запах, которого «утроба человеческая не принимала».
Женщины хватают жертвенных животных, голыми руками разрывают их живьем на
части и поедают сырое, дымящееся
мясо.
Люди бросались на жертву, живьем разрывали ее на
части, пили льющуюся кровь, пожирали кровавое
мясо.
В этот же день вечером мы убили ее и
мясо разделили на
части.
На другой день после обеда пошла мать давать Буренушке помои из лоханки, видит, Буренушка скучна и не ест корма. Стали лечить корову, позвали бабку. Бабка сказала: корова жива не будет, надо ее убить на
мясо. Позвали мужика, стали бить корову. Дети услыхали, как на дворе заревела Буренушка. Собрались все на печку и стали плакать. Когда убили Буренушку, сняли шкуру и разрезали на
части, у ней в горле нашли стекло.
Бои становились
чаще, кровопролитнее; кровавый туман окутывал далекую Маньчжурию. Взрывы, огненные дожди из снарядов, волчьи ямы и проволочные заграждения, трупы, трупы, трупы, — за тысячи верст через газетные листы как будто доносился запах растерзанного и обожженного человеческого
мяса, призрак какой-то огромной, еще невиданной в мире бойни.
Торговцы несли или везли на ручных тележках тяжелые корзины с рыбами, с пряным испеченным
мясом, с душистыми пряничными орехами и с овощами, состоявшими большею
частью из огромнейших огурцов до фута длиною и из громадных дынь, достигавших до пуда весом.